Бремя наштиандра
В квартире шестдесят семь дома опять была ссора.
— У всех мужья как мужья! – возмущённо бормотала Гутьер, вытирая тряпкой посуду. – Хоть бы дело какое-нибудь себе нашёл!
Наштиандр сидел за столом, мрачно вперив взгляд в стол.
— И на суше и на море он хочет! – бормотала Гутьер, — ты уж, дорогой, определелся бы!
«Что она понимает» — думал наштиандр, разглядывая трещины на столешнице.
— У меня есть дело, — сказал наштиандр вслух.
…Нырнуть в глубину, скользя вдоль косяка пёстрых рыбин. Стремительно работая плавником пронестись у самого песчаного дна. Схватить за хвост какого-нибудь зазевавшегося дельфина, с беззвучным смехом. Плыть среди караллов. Подняться над лесом водорослей, окутанном зеленоватой дымкой.
— Какое это у тебя дело? Пиццу подводникам разносить?
Наштиандр глянул на жену. Та стоял, подбочинившись, глядя на него с прищуром.
Наштиандр быстро опустил взгляд и помотал головой.
— Между прочим… — начал он.
— Между прочим, у Цепишей из тринадцатой машина уже есть. Той самой марки, на которой ты обещал увести меня в солнечное завтра, Фальцваген Като. А какие слова говорил!.. А мы всё в этой однушке ютимся.
— Ты сравнила. – Наштиандр опять покачал головой. – Цепиши сколько вместе уже.
Гутьер уронила тарелку в раковину и та треснула.
«Ой-ой» — подумал наштиандр. Сейчас разразится буря.
— Лучшие годы мои, лучшие годы. – пророкотали её далёкие раскаты.
Сейчас лучше всего было молчать и думать например о…
…морском дне, а потом нахватить со дна морских огурцов и кидаться ими в кальмаров, заставляя их взрываться тёмными чернильными облачками…
— Думала, отец – какой интеллигентный человек! Сын в отца будет – скала-человек! А ты!..
Бац! Тарелка разлетелась осколками. Наштиандр едва успел увернуться от одного как…
…от рухнувшей скалы под водой можно и не успеть уплыть. Она падает медленно, как во сне, но надо следить.
А внизу – россыпь морских звёзд! Ну как можно было думать здесь о деле? Как можно было плыть среди всей этой красоты с какой-то ясной задачей и пониманием того, что взмахи плавников тут для ценной бумажки…
— Ты вообще меня не слушаешь? Ты не любишь меня, да?
…Прокатиться на скате-манте, или схватить акулу-молот за рога…
— Я всё знаю! – крикнула Гутьер. – Я ведь всё знаю – у тебя кто-то есть!
Наштиандр поднял удивлённой взгляд и моргнул в начале вертикально, потом горизонтально.
— В смысле есть?
— Русалка какая-нибудь! Там, в море!
Наштиандр помотал головой и глянул на жену. По щекам Гутьер катились слёзы.
— Гута, не надо!
Он встал. Он не мог смотреть как она плакала:
— Не надо, Гута. – попросил наштиандр. – Не надо, прошу тебя!
Гутьер плакала, неотрывно глядя на него.
— Уйдёшь к ней, в море, и не вернёшься… А я одна на берегу буду, и к тебе никак…
— Нет, Гута. – Он готов был что угодно сказать, — Нету у меня русалки… И я не буду больше… Ну хватит! Ну, хочешь, не буду больше плавать? Я правда не буду. Я жабры удалил.
— Что? – спросила Гутьер.
Она стрёла злые слёзы и вдруг метнулась к нему. Обхватила голову руами, просунула пальцы ему за уши…
— Ты совсем дурной? – прошептала она. – Совсем, да?
Гутьер погладила пальцами дыхательные щели наштиандра. Здесь, на суше, они были закрыты.
— Не смей. – Сказала Гутьер, прижимая к себе наштиандра, — Не смей думать даже!.. Это я так… Так, просто, от характера… Но ты не смей!
Они стояли у стола, в тесной кухоньке, обнявшись. Гутьер ещё всхлипывала некоторое время, а потом прекратила.
Она сказала мягко:
— Хочешь дома поплавать? Да? Я наберу тебе ванну, дорогой.