«Звезду надежды» Котя никогда себе не хотел. Точнее, хотел, но не всерьёз. В детстве да, он мечтал о личной яхте с каютами под оперный театр, титановой звёздной ундиной на носу и другими пичиндалами. И что бы бороздить на ней небеса Венеры в обнимку с дорогим вином и прекраснокой девой. Правда, потом повзрослел, стал мечтать о чём-то приземлённом. Школу там закончить, работу найти ненапряжную, сессию сдать так, чтобы и дамы, чад и кутёж, и диплом с отличием. С последним, правда, не вышло, но утешало, что в голове что-то застряло. Работал бы он себе дальше на лунном рейде, но тут очень не кстати умер дядя Марк. Дядя Марк в жизни Коти появлялся дюжину раз, в основном, когда в студенческие годы одалживал ему ключи от «Звезды», чтобы было куда привести очередную пассию. Ореховое дерево и дюжина пухлых золотых купидончиков над кроватью действовали безотказно. Котя был благодарен дяде, но, по-хорошему, даже не знал их степень родства. Уже на суде выяснилось, что дядя по матери… двоюродный вроде.
Так или иначе, но дядя Марк лихо отписал всё имущество в виде «Звезду» и некоторой суммы денег Коте, мол, «лишь ты знаешь, как позаботиться о моей ласточке». Котя от такого подарка охренел и даже выпил в память дяди и быстро подписал все бумаги. Нюансы, как всегда, всплыли после.
«Звезда» жрала деньги. Котя понял это только после того, как оформление собственности закончилось, и хозяин дока выставил ему счёт за полгода. И за следующие тоже. Денежное наследство таяло на глазах. Как оказалось, «Звезду» нельзя переставить. «Звезду» нельзя хранить на орбите в свободном плавание. «Звезду» нельзя убить об атмосферу. Можно было бы убить об астероид, но перегон до Марса стоил больше, чем его почка. А почка была нужна.
Пришлось забыть о дальних мирах и поселиться на мечте. Во-первых, не надо платить за обслуживание, сам справится. У этого способа, правда был минус. Ежегодная техкомиссия, не увидев в паспорте судна штампы доковских механиков, зависала на борту на пару дней и трахала мозги всем окружающим в поисках недочётов. Пару раз намекали на ускорение процесса. Котя предлагал забрать Н на совсем. Комиссия мгновенно уматывала. Следом приходил счёт на следующие полгода.
Во-вторых, можно было возить очередную парочку над жёлтыми небесами Венеры и давать им возможность предаться романтике. Самого Котю от этой романтики с золотыми купидончиками тошнило.
Оставалась одна надежда – продать «Звезду». Но тут тоже всплыли свои нюансы и подолженное дядюшкой стадо свиней. Золотые купидончики и титановые сиськи на носу нравились только непритязательным студентам и пугали богатых лохов. Статус «уникальное судно, делалось по индивидуальному проекту» и прилагающаяся нестандартная планировка отпугивали всех остальных.
Очередная супружеская пара – третья за месяц – оглядела «Звезду» и долго молчала. Он молчал, она шумно вздыхала. Огромный бюст под тонкой синей тканью вздымался и опускался, огромные рыбьи глаза смотрели на Котю грустно и укоризненно. Котя возлагал на них особые надежды: главу семьи украшали невероятных размеров кабошоны, а вавилон на голове выглядел ещё страшнее золотых купидончиков.
‒ Вам понравилась? Брать будете? – Котя устало посмотрел на клиентов. Лицо устало улыбаться. Супруги переглянулись.
‒ Вы знаете, оно очень… не в нашем вкусе, ‒ вздохнула дама. Котя вспомнил, какую скидку он им предложил и едва удержался от крика.
‒ Интерьеры легко меняются.
‒ Но ведь вы представляете, сколько это будет стоить? ‒ протянула дама. Котя предложил назвать цену. Цена оказалась меньше, чем ему предлагали в соседнем доке утилизации. Котя возразил. Дама настаивала. Пришлось расстаться ни с чем.
Котя выпроводил несостоявшихся покупателей, и увидел у трапа робота-секретара.
‒ Тебе чего? – эта железная сволочь не предвещала ничего хорошего. Обычно счета. Робот загудел согласно его мыслям и выплюнул распечатку.
‒ Оплатить… стоянка… заправка триста… Так, а это что? Какой ещё к чёрту налог на место?!
На чёрной роже машины всплыли стоки недавнего постановления колониальной администрации.
‒ Вот суки, ‒ Котя вернулся на «Звезду» и плюхнулся в кресло капитана. Хорошее кресло, мягкое, кожаное. Без чёртовых купидончиков. Дядя мог бы оставить в наследство только его.
‒ Итого, пять тысяч за всё, ‒ Котя просмотрел строку «итого» и приуныл. Пять тысяч в месяц он зарабатывал. Но жрать-то ему что? Он не машина жрать горючку. Или они там наверху охренели? Котя скомкал счёт и захотел поджечь его. Ничего горячего под руками не нашлось, поэтому он его расправил и мелко-мелко порвал. Задолбался.
Пар вышел, и Котя решил подумать, как быть. Может быть, всё-таки на Марс? Там вывести «Звезду» к ближайшему камню и расхреначить её. А сам… Нет, страховку он точно не получит, она только про камни у Венеры. А он сам? Ему что делать? Выпрыгнуть в скафандре? Подберут ли? Или отправить на автопилоте? Не, из доков не выпустят. А если даже подберут его тушку в скафандре, если но не замёрзнет и не задохнётся, впаяют штраф за загрязнение судоходных маршрутов.
Куда не глянь, везде засада. Чёртовы бюрократы.
В горле невыносимо засвербело. Котя вырубил электричество и вышел обратно на причал. Сегодня больше никаких встреч не намечалось, можно взять и протратить остаток дня на бар. Он, разумеется, никакой не алкоголик. Но последнее время именно пиво и сочувствующее лицо Ге на за стойкой помогало ему со всем справиться. Может быть, ну его, действительно выйти и раздолбаться об атмосферу? Красиво будет.
Котя прошел мимо дрыхнущего в медпункте Дюка. Время было тихое, те, кто плавал днём, уже вернулись, а ночные уже отправились. Механики с чистой совестью отчалили в тот же бар. Чего им ещё тут делать? Около шлюзов Котя задержался. Пока дверь считывала его пропуск, его взгляд скользнул по сложенным в этом конце ящикам с запчастями. Тут мало кто стоял, и механики с чистой совестью превратили этот угол в склад. Запчасти, краска, топливо, солнечные панели. Топливные баки стояли прямо на пустом причале. Даже ограждения нет. Только на красной ремонтной ленте уныло висела табличка с рукописным «Не курить, суки!»
Около топливных баков курили регулярно. Что поделать, место укромное, просто для этого дела созданное. Начальство ругалось, грозило увольнениями, но один чёрт, терпело. Хотя камеры понавешало, чтобы ловить ослушавшихся.
Только механики, не будь дураками, их переключили, и на пульт охраны и серваки поступала бесконечно закольцованная пятичасовая запись, где из движения была только одна бригада, которая время от времени баки перекатывала.
Охрана ничего не видела, а раз ничего не видела охрана, то можно было творить у баков всё, что угодно. Взлетят на воздух – никто ничего не узнает. Ну, бывает.
Он перевёл взгляд на свою «Звезду», стоящую на пятом причале. Метров сто пятьдесят. Бывает?
Котя подсунул под открытую дверь кусок ящика и прошел к щитку. Внутри ничего интересного: распредки, аппараты, счётчики. Ещё тянулись кабели для зарядки к пустым причалам. Суда оттуда вернутся только к утру.
Он протянул один из кабель к бакам. Из проткнутого клапана закапала горючка. Котя ещё поковырял дырку. Потекло шустрее. Он бросил оголённый конец в лужицу и вернулся к щитку. Взвёл реле на три минуты. Отлично.
Он неторопливо ушел и закрыл за собой дверь.
Котя сел на стул и попросил пива. Когда Ге поставила кружку на стойку, доки вздрогнули.
‒ Это ещё что? – Котя с искренним удивлением оглянулся. По его расчётам жахнуть должно было так, что доки затрещат по швам.
‒ Докурились, ‒ Ге вздохнула и налила себе.
Когда пожар потушили, а доки снова наполнили воздухом, Котя зашел посмотреть на то, что осталось от его ласточки. На опорах лежал обугленный остов. Ореховое дерево и золотые купидончики ушли в прошлое вместе со счетами. Немного было жалко Дюка. Железная дверь его закутка спасла его шкуру, но вот начальство имело своё мнение о произошедшем. Страховщики обнаружили закольцованную запись и спросили, какого хрена. Начальство смутилось и посмотрела на Дюка. Тот напомнил, что спал там, где его и нашли.
Котя же перед отлётом обратно на Луну занёс ему в палату апельсинов. Тот поблагодарил.
От доков Котя отчаливал без сожалений. Когда его челнок проплывал мимо доков, из сгоревшего как раз вытаскивали остов его мечты. Он вздохнул, вспомнил дядю Марка и попросил себе ещё леденцов. Страховщики зажали выплаты, но его это не волновало. Никаких красных небес. Никакого мытья палубы полдня, полировки золотых младенцев и счетов. Можно сказать, безграничная свобода. По крайней мере, хотя бы на время.