Если бы Леше Степанченко сказал бы, что от него зависит жизнь человечества, он бы:
— посмеялся – раз
— расстроился – два
— Убился ап стену –три.
На своем месте Я не вижу я не вижу я не …
Простите. Это техническая ошибка а не крик души
Я не видела, а он не чувствовал.
Что интересно, в самый первый момент он думал, что так было задумано. Леша пришел а контору, которая делает снимки зубов. Первый шаг – раз! А в тот момент там работал парень, обременяемый долгами и обязательствами. И случилось…
Боже, я с холодной душой описываю трагедию семьи…Попробуйте вникнуть
Митя. Доверчивый как пингвин, работал в компании, которая делала снимки с черепа. Для зубов. Он наивно вложил Лешины руки в резиновые захваты, он подставился его рентгеновскому аппарату, который щелкал люминатами и пел голосом Джу Дассена меланхоличные песни. Просто вставил его в аппарат. Включился. Заиграла музыка Джо Дассена. Раз. Другой. Третий.
Когда Лешу вынимали на третий день , он только и мог, что петь музыку Джо Дассена. Не мог остановиться. Вся жизнь сосредоточилась в музыке Джо Дассена. Руки, прикованные к аппаратау не хотели сразу выпрямляться, тело привыкало жить обратно.
Митю стукнули по голове. Глупо, да? Пришли и стукнули, а он упал на клавиатуру и замкнул контур с рентгеном, а Леша крутился и крутился. А рентген щелкал и щелкал.
Мы бы с вами умерли, дорогие читатели, а Леша почувствовал завтрашнее. Таким он был практичным дядькой. Завтрашним. Он мог предвидеть, какой улов принесет дед Савелий с пруда. Он мог предсказать, сколько грибов наберет невестка Марина. Он мог стопроцентно угадать погоду на завтра, дождь или солнце.
А вот с концом света не угадал. Не случилось. Не успел.