— Скажите, здесь офис «Организации Снегурочек»? – спросила Саша мужчину, выходящего из дверей здания, запрятанного в глубине московских переулков. Дул сильный ветер со снегом, и бумажка с названием едва не вылетела из пальцев девушки.
— Чо? – пьяно спросил мужчина, дыхнув на Сашу перегаром. – Ну-ка покажи!
Девушка протянула ему бумажку:
— Мне сказали, там работа есть… А мне… Мне очень надо…
Мужик прочел надпись и хрипло расхохотался:
— Ну ты даешь, блин… «Организация…» Ой, не могу! Глаза подними!
Саша подняла и только сейчас прочитала мигающую надпись: «Оргия снегурочек». Рядом мигали неоновые изображения извивающихся танцовщиц.
— Ой… — тихо прошептала она. – А я думала… думала это сокращение такое… «Орг-ия»…
Пошатываясь и хихикая, мужик побрел к припаркованному мерседесу, где его уже ждал водитель.
Саша растерялась. Заходить внутрь было не то что боязно – стыдно. Что там было внутри, она понимала – не маленькая уже. Но денег и правда не осталось. Она набрала в грудь побольше морозного воздуха и шагнула в дверь.
На нее обрушились звуки музыки, шум мужских голосов, звон бокалов. Что было любопытно – в стриптиз-клубе было два гардероба – в одном висели обычные шубы и пальто, в другом – сплошь легонькие костюмы Дедов Морозов.
— Ты на работу наниматься? – окликнула ее грузная гардеробщица из того отдела, где висела обычная одежда. – Тебе через служебный вход.
— Тетя Шура, да ладно тебе! – воскликнул появившийся из глубин клуба привлекательный темноволосый мужчина лет сорока. – Я – Вадим, местный управляющий. А ты?..
— Саша… Тут какая-то ошибка… Я думала… у вас тут организация…
— А у нас тут и есть организация, да еще и какая! – радостно сообщил Вадим. – Ты тут пригодишься, у меня на хороших новеньких нюх, иначе бы не держали! Пойдем!
Он схватил оцепеневшую от неожиданности Сашу и потащил ее куда-то вглубь и вниз по ступенькам.
— Гардероб ты уже видела – он же переодевалка. У нас же не просто стриптиз. У нас… — он выдержал театральную паузу. — …концепт!
Он распахнул дверь, и Саша оказалась в обширном помещении, залитом ярким светом. В дальнем конце зала находилась сцена с шестом – по нему хищно извивалась красотка в голубом кокошнике, которой если и стукнуло восемнадцать, то только вчера. Все пространство перед сценой было уставлена столиками, за которыми сидели мужики разной степени опьянения. Они отличались всем – возрастом, национальностью и достатком. Но кое-что их всех роднило. Все мужики были одеты в легонькие красные шубы Дедов Морозов. Мужики свистели и гоготали. Кто-то тянулся к сцене, чтобы засунуть красавице купюру в трусики. Кто-то кричал, словно мальчишка: «Сне-гу-ро-чка!» Кто-то просто валялся под столом.
Саша шарахнулась в сторону к барной стойке. Она слышала про такие места, но никогда не бывала там сама.
— Это ошибка… — прошептала она снова. – Я не могу… я не буду тут работать!
Вадим оценивающе посмотрел на Сашину фигурку.
— А тебя никто к шесту и не отправляет. Нам как раз официантка нужна – вчера уволили одну, проворовалась. Чаевые дают хорошие, интима никакого – у нас приличное заведение! Так как?
Саша задумалась. Альтернативой было выйти наружу и уйти в темноту без единой зацепки куда идти дальше.
— Официанткой… — пробормотала она. – Официанткой могу.
***
Как ни странно, Саше работа даже понравилась. Пока на сцене танцевали разной степени раздетости снегурочки, а Деды Морозы – концепт есть концепт – свистели и гоготали, она юрко двигалась между столиками, разнося холодные напитки. Клиенты хвалили ее за расторопность и за то, что водка никогда не была теплой. Кто-то иногда и шлепал ее по попе, но вскоре перестали это делать – будто почувствовали, что Саше это неприятно.
Вадим, изредка усаживаясь на высокий стул в баре, с интересом поглядывал на новую работницу.
Однажды он предложил ей все-таки попробовать станцевать. Уступив чарам его темных глаз, Саша согласилась на одну репетицию с местным хореографом – не потому, что была готова встать у шеста. Она точно знала, что у нее не получиться.
Хореограф был напомаженным худым юношей, который изобразил несколько пластичных движений, закинув руки вверх и выставив вперед воображаемую грудь, одновременно виляя бедрами. Саша старательно попробовала повторить.
Вадим уткнулся в ладонь лицом:
— Сашенька, родная моя, ты душка, но ты худшая танцовщица, которую я видел.
Через полчаса бесплодных попыток хореограф сдался:
— Бесполезняк. Зажатая она вся. Холодная. Фи!
У Саши отлегло от сердца, и она продолжила работать официанткой. Танцовщицы, не видя в ней конкурентки, относились к девушке хорошо. Через месяц Вадим даже поднял ей зарплату, и теперь у нее хватало не только на съем однушки, но и на холодильник в рассрочку.
***
Неприятности начались ближе к марту, когда на улице потеплело, а мужики потянулись в стрип-бар, как мартовские коты. Одетые в костюмы дедов морозов, они казались Саше на одно лицо, но один из новых посетителей выделялся. На такого толстяка не налезала шуба самого большого размера. На груди его болталась массивная золотая цепь, на каждом пальце сверкало по драгоценному перстню, но главное – он раздавал самые щедрые чаевые. Сашу он заприметил сразу и смотрел на нее сальными глазками чаще, чем на танцовщиц.
Однажды толстяк подозвал к себе Вадима и о чем-то коротко с ним поговорил.
Саша смотрела на них, укрывшись за барной стойкой. Вадим подошел к ней – кажется, впервые он не улыбался.
— Слушай, Саш… Такое дело… Этот клиент… Ну… Он особый клиент… Брат одного из новых совладельцев клуба… Короче… он хочет приват-танец.
Саша побледнела. Она прекрасно знала о существовании комнат для приват танцев, но никогда и близко к ним не подходила. Хватало и охов, раздающихся оттуда.
— Я… Я не хочу…
— И я не хочу! – подхватил Вадим. – Но если этому мужику не угодить… я потеряю работу… Сделай это ради меня… Никакого интима, только танец!
— Даже самый уродливый танец? – выпалила Саша.
— Самый уродливый! – наконец улыбнулся Вадим. – Если что, я буду рядом. Сейчас все устрою.
И он метнулся обратно к столику. Толстяк выслушал его, посмотрел на Сашу и расплылся в жирной улыбке мартовского кота.
***
В этой комнате Саша была впервые. Никакого шеста и столиков – только мягкий широкий диван, приглушенный свет и медленная ритмичная музыка.
Толстяк грохнулся посредине дивана, распахнув красные полы.
— Давай, Снегурочка! Танцуй! – скомандовал он.
Саша начала танцевать, двигаясь так, как показывал хореограф. Получалось у нее никак, и она это прекрасно знала, но толстяка это, казалось, не волновало. Он наклонился вперед, задышал чаще. Потом и вовсе скинул красную шубу и белый пиджак под ней. Встал, шагнул к Саше.
— Давай, давай, двигайся! – приглушенно простонал он.
И придвинулся к Саше всем телом.
***
Вадим, переминаясь с ноги на ногу, стоял с другой стороны двери. Услышав женский крик, он тут же ворвался внутрь.
Саша сидела на полу – на щеке у нее полыхал след от пощечины.
Толстяк стоял над ней с расстегнутыми штанами и сжатыми кулаками:
— Ты мне кого подсунул? – заорал он. – Да она же фригидная совсем. Блин, лучше я с женой спать буду!
Он попытался пнуть Сашу ногой, но Вадим, не осознавая, что делает, оттолкнул его на диван. Толстяк мягко приземлился обширной задницей на смятую шубу, но взбесился не на шутку:
— Ах ты так, сучонок! Решил, что можешь давать мне холодных лохушек и толкать меня! Помяни мое слово – завтра вылетишь отсюда вместе с ней.
Он сгреб в охапку свою одежду и пулей вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Тихо играла музыка. Саша плакала.
— Прости меня, Саш… — прошептал Вадим. – Ты была права. Нельзя было этому борову позволять себе… Да и место это… может и для меня, но не для тебя точно.
Он помог ей подняться и усадил на диван.
— Ты не сильно испугалась?
Саша замотала головой.
— Ну же, не плачь… — Вадим погладил ее волосы. Они действительно казались холодными на ощупь, но теплели под его пальцами. – Я виноват. Но я все исправлю. Будем жить у меня…
Вадим начал целовать ее залитые слезами щеки, и Саша не сопротивлялась. Впервые ей не было страшно, и не хотелось шарахнуться от мужчины. Она прильнула к Вадиму ближе, чувствуя, как наполняется его заботой и теплом.
— У тебя?.. – слабо повторила она.
— Да… Будешь готовить мне завтрак. Работу найду. И тебе работу найду нормальную. Чем мы хуже этих богатеньких дедов морозов!
Вадим снова поцеловал ее. И снова. А потом расстегнул пуговицы на ее блузке, навалился на нее.
Саше было холодно и жарко одновременно. Страшно и весело. Она всегда этого боялась, и всегда знала, что так и будет.
***
Тетя Шура проходилась со шваброй по коридору. Клуб уже закрылся, клиенты ушли, а танцовщицы разъехались. Из одной из приват-комнат она услышала тихий плач, словно плакал ребенок.
Распахнув дверь, тетя Шура увидела Вадима, лежащего на диване. Его сотрясали рыдания и вид у него был такой, словно он попал под сильный дождь. У него была мокрая рубашка, мокрые брюки, мокрые волосы. Весь диван был словно пропитан водой.
— Вадик… Ты чего? – протянула тетя Шура.
И только потом увидела в луже на полу фартук и блузку Саши-официантки.