Егор гнал по треку, и мысли мелькали с той же скоростью, что и деревья. Обрывками. Молниями. Нервами. Он шел первым, но всего в паре секунд догонял серебристый болид Дашки. Его Дашки. Но сейчас она его конкурент, его единственная опасность не получить титул чемпиона, так что Егор думал не о рыжих кудряшках и веснушках на щеках, а о тактике дозаправок «Серебряных стрел» и как ее шины выдерживают абразивное покрытие.
Егор чувствовал себя скоростью, мощью и сталью, вживаясь в болид. Если бы мама приходила на гонки в Дом пионеров, сына она бы не узнала. От милого улыбчивого мальчика с красным галстуком на шее не оставалось ничего. Самые быстрые «Молнии» мог пилотировать только самый быстрый и жесткий гонщик, сосредоточенный, даже хмурый перед стартом, и немного безумный во время гонки. Егор лучше всех чувствовал сердце болидов, и в команде пророчили ему блестящее будущее гонщика. Лишь мать считала это баловством, отвлекающим от учебы. Мол, тебе всего пятнадцать, сначала закончи школу, поступи в приличный вуз, вступи в партию, а дальше будешь кататься сколько влезет.
Табличка с опережением ближайшего соперника мелькнула всего на полсекунды, но этого достаточно, чтобы понять, что отрыв сократился до секунды. Дашка хороший гонщик, но Егор лучше! Он вдавил педаль газа и начал оттормаживаться перед поворотами на несколько тысячных позже, рискуя вовсе вылететь с трассы, но зато увидел в зеркало заднего вида, как серебристый цвет удаляется.
В этот момент сердце стукнуло. Замерло и вновь стукнуло. Синхронизированное с сердцем автомобиля оно чувствовало малейшие сбои. Что-то не так. Егор перестал замечать внешний мир и ушел в слияние. Сердце болида боялось аварии. От удара об отбойник мог погибнуть не только пилот, но и автомобиль. Вот только пилот не боялся и ему, черт побери, нужен смелый автомобиль! Дашка тоже не боялась… «Серебристая стрела» начала снова догонять.
Злость охватила Егора. Он просто обязан победить сейчас! На трибуне сидят главы настоящих гоночных команд, и чемпиону скорее всего предложат контракт. Будет этим чемпионом он или Дашка — зависит сейчас от них. На контракт от «Соколов» мама посмотрит совсем другими глазами, чем на хвалебные речи из Дома пионеров. Это его единственный шанс.
Сердце начало сокращаться все быстрее и быстрее. Вдох — выдох. Нужно успокоиться. Автомобиль уловил его эмоции и занервничал, а нервный болид — непредсказуемый болид. Егор снял ногу с газа и мысленно погладил стальную, но живую машину. Проверенный способ — транслировать какое-то приятное воспоминание, и у Егор перед каждой гонкой подготавливал несколько. Полгода назад Дашкин папа взял их с собой на летающую станцию по управлению погодой. Егор впервые увидел Тихий океан, и ему даже разрешили самому понизить шторм до трех баллов! Одноклассники еще потом месяц умирали от зависти, расспрашивая подробности и не в силах сдержать любопытство. Но самые главное счастье на этой станции никто, кроме них двоих, не знал. Именно там они впервые поцеловались! И это даже важнее выигранного звания чемпиона.
Сердце застучало ровно и спокойно, и Егор вышел из полного слияния. «Серебряная стрела» висела на хвосте и то и дело пыталась обойти красную «Молнию». Егор улыбнулся. Нет, теперь он точно станет чемпионом.
Его качали, шум оваций напоминал рев Тихого океана, и Егор понимал, что это полное и абсолютное счастье. Лишь через полчаса он понял, чего не хватает. Дашка не пришла. Обиделась? Ну, он мог понять ее огорчение, но все же это больно кольнула. Неужели она ему завидует? Надо подойти, поговорить… Вот только сейчас к нему идет Игорь Николаевич, глава «Сокола»!
— Достойно, весьма достойно. Я видел телеметрию. То, как вы успокоили свой болид — это великолепно. Не больше десяти секунд — выдающийся результат. Поздравляю, вы прирожденный гонщик, гонки у вас в крови, — пожал руку тот, кого Егор считал богом.
— У нас есть для вас кое-что, — подмигнул Игорь Николаевич и махнул рукой, мол, пойдем.
В ангар пришла целая делегация, так что вручение подарка чемпиону прошло с помпой. Под аплодисменты было сдернуто шелковое покрывало, и Егор увидел самый лучший и самый красивый болид в жизни. Он забыл как дышать, он забыл слова, и даже шевельнуться не мог от невозможного. Этот болид теперь его?
— Твой, твой, залезай, — улыбнулся Игорь Николаевич. — Это самый смелый болид!
Второй раз просить Егора не пришлось.
Мягко, будто прирученный леопард, болид рыкнул и понесся по идеально ровному асфальту, набирая скорость. Разгон на две секунды быстрее его «Молнии»! Отличная управляемость, антикрыло создает прижимную силу… что еще надо? Лишь войти в слияние с сердцем.
Сначала от чего-то заныло, будто от тоски, затем затрепетало и ухнуло. Егор не понимал, сердце болидов никогда так не реагировало на него, наоборот, он гордился тем, что всегда умеет успокоить, убрать лишние эмоции, переживания. Но сейчас казалось, что не он ведущий в этом слиянии, а болид. Тот транслировал что-то свое, что-то смутно знакомое. Начали мелькать образы, сначала размытые, а потом все ярче. Завитушка волос. Его, Егора, руки. Чья-то улыбка. Капли дождя. Егор все глубже и глубже проваливался, и смог зацепиться за один образ, удержав его в сознании больше чем полсекунды. Губы. Мягкие, пахнущие малиной губы. Эти губы он никогда не забудет.
— Дашка?! — взревел он, не понимая, то ли кричит это вслух, то ли в мыслях.
Губы улыбнулись.
— Дашка… что ты наделала… зачем…
Сердца не умеют разговаривать, лишь чувствовать. И Егор почувствовал любовь. К нему. И к гонкам. Он знал, что с этим болидом он станет чемпионом мира, но от этого захотелось зарыдать.