Дорога пылила. Впрочем, ничего эксклюзивного, каждая дорога обязательно пылит. На горизонте возлежала темно-лиловая туча и размышляла, то ли ей пролиться уже сейчас, то ли подождать до завтра, то ли вообще убраться с глаз долой.
Непонятно только, чьи глаза имелись в виду, потому что из живности в пределах досягаемости находились только стреноженный и привязанный к колышку осел, безрезультатно пытавшийся дотянуться до пышного куста чертополоха, стоящего всего в нескольких сантиметрах за пределами досягаемости ослиных зубов, да тощий кот неизвестной породы, философски смотрящий на упражнения осла.
— Послушай, кот, - произнес, наконец, осел, выплевывая ворсинки от веревки, которая страшно натирала ему шею и которую он пытался зацепить зубами, чтобы сбросить надоевшую петлю, - чем просто так сидеть, помог бы мне.
Кот уставился на говорившего:
— Это как я, по-твоему, могу тебе помочь?
— Да веревку перегрызи. Или вот колышек подкопай и выдерни, чем просто так вылизываться. Блох то у тебя такая уйма, что хоть сто котов сюда приведи, они все равно не справятся.
Кот с сомнением присмотрелся к своей шкуре. Блохи, конечно, зло, но их ловля – это такой увлекательный вид спорта… С другой стороны, и осла тоже жалко. Ладно, побуду немного добреньким, подумал кот, и подошел поближе к колышку, качнул его лапой. Колышек, выполненный из плохо оструганной деревяшки, между тем, плотно вошел в землю и даже не пошевелился.
Тогда кот переместился к веревке, попробовал ее на зуб. Пасть тут же наполнилась остинами, колючими и противными на вкус. Конечно, ведь привязь была сделана из самого низкосортного сырья. Отплевавшись, кот снова подошел к колышку и с тем же результатом потрогал его лапой.
Осел же продолжал тянуться к вожделенному кусту, петля врезалась в гортань и почти пресекла дыхание. Глаза упрямца закатились, он слегка отпрянул, продышался и повторил смертоносную попытку.
Кот тем временем уже рассматривал веревку на предмет ее перегрызаемости, но не нашел ничего утешительного, постоял немного и вернулся к колышку. И так продолжалось до того момента, пока захрипевший осел не повалился на землю. Кот же так и не принял решения, чем ему заняться в первую очередь – то ли грызть, то ли качать.
Бедолаги, им было невдомек, что все на свете уже было. Были и они, только назывались тогда по другому. А, впрочем, от перемены мест слагаемых…