— Живей давай! Чего встал?
Толпа таких же мигрантов в тёмных рабочих комбинезонах напирала сзади, и Денис, зажав в руках пластиковую карточку, пробился через узкий проход в соседний зал. Едва он пересёк арку входа, браслет на руке пикнул, включая таймер. У него было десять минут, чтобы дать верный ответ. Десять минут – и либо его заветная мечта исполнится, либо он позорно вернётся домой.
При мысли о последнем к горлу подкатила тошнота.
Мечтать о Марсе Денис начал с раннего детства, когда мама сажала его, двухлетнего, у огромного уличного экрана, по которому непрерывным потоком крутилась реклама, а сама шла работать на завод по переработке отходов. Там можно было получить паёк: бутылку чистой воды, пакетик питательной смеси и таблетку, нейтрализующую влияние радиации.
Другой работы для людей не из семьи олигархов на Земле не было.
А вот Марс…
Марс манил зелёными соснами, росшими на крутом обрывистым берегу возле самого моря, чистым воздухом с ароматами хвои, шумом прибоя и галечным пляжем. На Марс мечтал попасть каждый, но…
Дальше нужно было загибать пальцы.
Тысяча кредитов за то, чтобы просто попасть в очередь желающих.
Пять тысяч кредитов на медобследование. Вдруг ты уже настолько генетический урод, что на Марсе тебя пустят только в одно место – в зоопарк.
Десять тысяч кредитов на космический перелёт.
Двадцать пять тысяч кредитов за три месяца проживания в адаптационном центре, обучение языку, истории и праву марсианского государства, плюс ещё десять тысяч за возможность сдавать экзамены.
Если продать своё тело по частям, на органы, это стоило кредитов сто. И те ещё надо было умудриться сохранить. Бандиты, мелкие уличные банды и даже соседи – все вокруг начинали тобой интересоваться.
Поэтому Денис не пошёл на завод, не устроился рабочим и не стал вести честную, но очень нищую жизнь. Вместо этого они с другом подрядились грабить покойников.
Государство всегда отчисляло по двадцать пять кредитов на похороны тем, у кого не было своих средств. Будь эти люди живы, эти деньги помогли бы им купить дом, машину, начать нормально питаться и получить медицинский полис, но государство их жизнью не беспокоилось.
В отличие от утилизации трупов.
Денис хорошо помнил, как после первого дня не смог подняться: сидел в луже собственной рвоты, размазывал по лицу слёзы, но его всё равно раз за разом выворачивало наизнанку. Знание правды оказалось ничем не лучше удара молотка по черепушке.
Пакетики питательной смеси, которые он ел с детства, на девяносто девять процентов состояли из переработанного биологического материала покойников.
Но дело Денис всё равно не кинул. По чуть-чуть, обворовывая государство где на три кредита, где на пятнадцать, ему удалось за десять лет собрать необходимую сумму. Жаль, мать не дожила.
Не увидела, как он прилетел на Марс.
Как прошёл трехмесячное обучение.
Как получил пропуск на экзамен и теперь…
Стоял посреди шумного зада и беззвучно рыдал, сглатывая солёные слёзы. На пластиковой карточке был выбит вопрос: «Куда делись каналы Марса?»
Единственный вопрос, ответа на который Денис не знал.