Т
Нога соскользнула с лианы, но именно это и спасло Федору жизнь. Тень крылана рухнула сверху, словно нож гильотины, и бритвенно-острое крыло просвистело в считанных сантиметрах от головы Федора. Холодный ветерок взъерошил его рыжие волосы, а легкий морозец пробежал вдоль позвоночника. В следующий миг он уже отпустил, раскачавшись живую лиану и, перемахнув через еще одну смертоносную крылатую тень уцепился за следующее спасительное растение.
До цели оставалось уже совсем недалеко, а Федор до сих пор был жив. «Неплохо для чужака!» Федор прямо слышал скрипучий голос Баз’за, произносящий эти слов. Баз’з будет очень даже не против, если на следующем прыжке крылан снесет Федору голову, да только хрен ему – прозвище Прыгун в их клубе просто так не дают. Клуб экстремального паркура, на минуточку – не хухры-мухры! Федор отдал этому занятию почти пятнадцать лет жизни, и успел стать одним из лучших. «Сумасшествие!» — качали головой родители. «Блажь!» — пожимали плечами друзья.
Кто же знал, что это сумасшествие и блажь однажды спасут Федору-Прыгуну жизнь? Причем далеко от дома, в месте, о котором он и помыслить не мог. Он и фантастику-то не очень любил, тем более попаданческую. А вот поди ж ты! Чемпионат по экспериментальному паркуру однажды закончился падением. И не просто падением. Вместо того, чтобы не собрать костей на дне ущелья, Федор попал сюда. А что делать попаданцу из современной России в мире, где правят рептилии, не существует оружия сложнее лука, и только сравнительно недавно освоили письменность? Особенно если этот попаданец – программист. Правильно, искать применения своему другому занятию.
Так Федор и попал на это состязание. Слова «великая награда» он выучил на языке рептилий одними из первых, наверное, потому, что попал сюда незадолго до ежегодного состязания «мостиков смерти».
Дано: скала, окруженная пропастями. Единственное, что связывает ее с «большой землей» — зеленые «веревки» живых лиан. Цель – добыть яйцо лучевого крылана из одного из гнезд на скале. Обратно – прыгать в озеро с той стороны и вплавь до берега. Лианы, пропасть, скала – тьфу для тренированного паркурщика, если бы не крыланы. Эти твари почему-то очень не любят, когда воруют их яйца.
Лиана дернулась в руках, пытаясь сбросить чужака вниз, но он уже сам перехватился и прыгнул, в последний момент разойдясь с крыланом. Обрывки лианы летели вниз, а Федор, немыслимо изогнувшись, ухитрился уцепиться за выступ скалы.
Ура! Добрался! Дело за малым – всего лишь… Снова тень падает сверху, и Прыгун срывается. Ему немыслимо, невероятно везет – гнездо! Совсем рядом, на расстоянии протянутой руки. Схватиться! Он вцепился в жесткие прутья до боли в пальцах. Секунда, другая… Вторая рука хватает яйцо, а нога в тот же миг находит опору. Прыжок, второй… за спиной свист крыльев смертоносной твари, а впереди обрыв, под которым сверкает лазурная гладь озера. Он успел и нырнул вниз, в пустоту. Свист ветра в ушах и лютая, отчаянная надежда, что прямо под скалой – сразу глубина…
* * *
- … заслужил награду чужеземец! – Федор понимает Баз’за с пятого на десятое, но главное улавливает, и это главное льет бальзам на его душу. Награда – это хорошо. Он еще не знает, как будет дальше существовать в этом мире, но награда – это неплохие подъемные… — право зачать ребенка принцессы Амис’сы.
— Что?! Эй, мы так не договаривались!
Говорит Федор на языке рептилий еще хуже, чем понимает, его, но интонация у него прямо-таки очень красноречивая, и Баз’з его понимает. Если раньше Федор думал, что рептилии не умеют хмуриться, то теперь он убедился в своей ошибке.
Два здоровенных громилы, выдвинулись из-за спины распорядителя состязаний. Устрашающие узлы мускулов и пасти, как у крокодилов. Ага, и принцесса у них наверняка соответствующая. Интересно, у них тут есть обычай откусывать самцу голову после соития? Или это у пауков? Впрочем, какая разница?! Не будет никакого соития. Что это за награда нафиг! Почему он не удосужился все разузнать, прежде чем лезть в эту дурацкую авантюру. «Великая награда», блин! Да пошли вы все!
Федор не стал дожидаться, когда громилы возьмут его под белы рученьки и поведут на ложе принцессы. Не стал даже пытаться выяснить, на черта ей ребенок от бесчешуйчатого чужака. Он просто рванул прочь что было прыти. Может, у вас и банки круче, чем у Шварца в лучшие годы, но угонитесь-ка за паркурщиком-экстремалом, ящерицы хреновы!
И снова ветер в ушах…
* * *
Безумству храбрых поем мы славу… Теперь он еще и беглец. Как жить, как еду добывать? Может, все-таки стоило рискнуть и… Ну не убыло бы, наверное, от него разок переспать с этой любвеобильной рептилией. Чего рванул-то? Вот чего ему сейчас делать? Вернуться и сдаться? Боюсь, его, бежавшего от «великой чести», рептилии просто не поймут…
— Стой, идиот!
Звонкий голос донесся до беглеца даже раньше, чем топот ездового ящера.
«Догнали!» — затравленным волками оленем метнулась в голове отчаянная мысль.
— Стой, говорю, кретин чертов!
Голос какой-то странный, не рептильный… И говорит… Блин, он действительно идиот – говорит по-русски. Федор затормозил на бегу и потрясенно развернулся. Та, что ехала на ящере, рептилию не напоминала даже отдаленно. Блондинка, молодая, фигуристая.
— Ээээ… ты кто? На ящериц работаешь?
— Ага. Щаз! А они на меня, не хочешь?
— Тогда… погоди, но ты же не…
— Принцесса Амис’са. Стаж попадания – пять с половиной лет. Сделала бы книксен, да верхом неудобно. Ну что, балбес, еще будешь бегать?