Парк Доктора Моро
Стивен бежал. По лицу нещадно хлестали густые ветки, оставляли алые царапины на скулах. Под ногами хлюпало, время от времени вместо вязкой грязи, директор проваливался в глубокие лужи, чуть не спотыкался, бежал дальше. А сзади, перекрывая, отдаленный грохот грома, все отчетливее слышался мерный, не замедляющийся топот. Словно ударяли в огромный барабан. Звук больно отдавался в ушах, в черных лужах разбегались зловещие круги от поступи гиганта…
Директор парка имени доктора Моро, давно заметил, что со зверьми происходит что-то не то. Сперва он даже подумал, что питомцы уникального зоопарка больны. Безжизненные взгляды, вялое поведение, плохой аппетит… Даже энергичные, всегда подвижные румки-бумки, впали в полнейшую апатию. А ведь еще не так давно собирали у своего вольера толпы народа, глазевшего, как они скачут по вольеру, с ловкостью и грациозностью цирковых акробатов.
Парк закрыли на карантин.
Однако анализы проведены, никакой заразы не выявлено. Финансисты ворчали об убытках. Стивен и сам понимал, сколько денег они теряют каждый час, но выхода из ситуации не находилось. Врачи по-прежнему наблюдали за поведением своих звериных пациентов. Регистрировали в журнале. И дальше этого дело не шло.
Пока однажды в кабинет директора не постучал Гарис. Лысый, толстенький и всегда с потными ладони, главный ветеринарный врач, теребя журнал наблюдений за животными, долго не знал с чего начать разговор. Что бормотал под нос. Пока наконец не выдал:
- Они становятся разумными.
— Они что?
— Они становятся разумными!!!
Стивен долго смотрел на Гариса, изучал его, словно под микроскопом. Будто неведомый микроб мог поселиться и в ветеринаре.
— Что вы имеете в виду?
- Природа мстит нам! – почти истерически выкрикнул Гарис. – Они… Они разговаривают друг с другом, они строят планы, как поквитаться!
— Вы совсем спятили?
— Мистер Балкер!
— У вас паранойя, Гарис! Это невозможно!
— Послушайте..!
— Невозможно!
И Стивен указал на дверь.
Он знал, что невозможно. Необратимые изменения мозга. Ключевое слово – необратимые. Все клинически доказано. Опыты проведены. Невозможно! И точка. Он даже думать не хотел, что такое возможно.
А потом было поздно.
Они превратились в самих себя за один день. В тех уголовников, которым до обращения светила только смертная казнь. И которых когда-то выкупил для опытов в свое время доктор Моро. Известный, величайший и ныне покойный. Гениальные опыты на человеческом мозге. И такой же гениальный результат с моделирование новых видов. Все это сулило славу и наживу. Прежде всего славу. Но увы. Моро больше нет, а его помощника, который превратил секретную лабораторию, больше интересовала нажива.
Казалось, кого могут заинтересовать в наше время зоопарки? Но если к этому подойти по-новому? Нестандартно? Может быть, создать существ, которые могли бы жить только на другом конце вселенной и существовали до этого только в пылком воображении фантастов? Или создать удивительные гибриды животных? Или тех, кто когда-то считался не более чем мифом? Моделировать и моделировать. Находить удачные варианты на потребу публики, отметать провальные и двигаться дальше, пока не достичь како-то совершенства?
И они это сделали. Люди превращались в тех, кто жил до этого лишь в воображении. Иногда, возможно, и несколько воспаленном. Но чем жарче – тем больше пенки снимать с этого кипящего успехом проекта. Моро-звери, кто о них еще не слышал? Да все! Слышали и жаждали увидеть.
А теперь что? Звери стали прежними. Сказка в один миг рассыпалась, как осыпается высохшая рождественская ель, обнажая скучный, ствол-остов, кривые ветки.
Прежними. А значит, умными, изощренными и безжалостными. Стивен не знал и не хотел знать, что они сотворили со всеми ветеринарами, что наблюдали за течением неизвестного недуга. И не хотел знать.
Сердце колотиться, как сумасшедшее. Вскрытые вольеры остались давно позади. А он ломится прочь, через дикий непроходимый лес. Через эту чертову грязь, новозеландские папоротники, размером с пальму и опутавшие все лианы, колючие кусты и опять грязь. К дальнему порту, где есть спасательные шлюпки, потому что добежать до вертолета он не успел. И тот где-то кружит, разламывая лопастями пропитанный ливневыми потоками воздух где-то рядом, почти над ним. А сзади нарастает топот, топот, топот…
И вот финал. Увы, с предсказуемостью 99 процентов к одному. Он подсказываться на черной грязи. Или спотыкается о ветку. Или просто теряет равновесие от изнеможения. И летит вперед, высекая в этих проклятых джунглях из папоротниковой поросли просеку.
Топ. Топ. Топ.
Он оборачивается. И он знает, что не хочет этого видеть. Но не может поделать с собой ничего. И только гладит на того, кто издавал этот ужасный топот. Как приближается к нему разверзнутая пасть. Как по зубам, торчащим словно хорошо заточенные сабли стекают потоки слюны, вперемешку с дождевой водой. Как тянется у нему раздвоенный язык, но еще раньше Стивена достигает дыхание монстра. Дыхание, от которого он почти теряет сознание. И он почти не видит и не слышит, как зверь облизывает и шепчет:
— Папа. Папа… Директор Балкер! Стивен! Вы же мне как папа!