ПРОТОКОЛ «СОЛЯРИС»
— Я запрашиваю разрешение активировать протокол «Солярис».
Вот. Он все-таки сказал это.
Сказал и невольно скосил глаза в сторону, на собственное отражение
Все-таки важно оценить, как ты выглядел, произнося фразу, с которой войдешь в историю.
Хреново выглядел, если честно. Лицо помято, короткие волосы взъерошены, под глазами залегли круги. Не тот вид, с каким следует вписывать себя во всевозможные анналы и хроники.
— Вы... уверены? – председатель Чао отреагировал совсем не по-уставному.
Его гладкое, лишенное возраста лицо не выражало эмоций, но вырвавшиеся слова говорили сами за себя... По уставу председатель Комитета должен был потребовать подтверждение запроса у капитана корабля и только после этого приступать к любым расспросам.
А ну ее эту историю!
Роберт Лим прочистил горло и ослабил воротник.
— Капитан Кальве готов подтвердить мой запрос.
— Почему он не присутствует лично?
— Капитан изолировал себя в кают-компании и грозит открыть огонь по любому, кто попытается туда проникнуть. Но вы можете запросить его по личному каналу связи, он работает.
Председатель выдержал короткую паузу.
— Поведение капитана будет оценивать командование ВКС. Судя по тому, что вы говорите, его состояние вызывает... вопросы. Готов ли подтвердить запрос первый помощник.
Лим криво улыбнулся.
— Старший лейтенант Васильева погрузила себя в анабиоз два дня назад. Контуры камеры замкнуты на ее личный передатчик, и при попытке досрочного пробуждения вероятность комы – 99%.
Председатель Чао всем своим обликом подтвердил верность тезиса про «восточную невозмутимость». Глядя на его безмятежно-невыразщительное лицо трудно было сказать, что в голове председателя Комитета сейчас идет напряженная работа мысли.
Когда он, наконец, нарушил наступившую тишину, голос тоже звучал ровно и спокойно, но неуставные формулировки говорили сами за себя: председатель потрясен и взволнован.
— Не для протокола: вы, лично вы, отдаете отчет своим действиям? Контакт длился меньше недели, и вы уже выносите вердикт такого уровня. Протокол «Солярис» обозначает полную блокаду планеты как минимум на 25 лет. Полную, понимаете? – председатель Чао подался вперед так сильно, что Лиму показалось, будто он сейчас вытянет свои голографические руки, схватит его за грудки и затащит внутрь передатчика. – Ограничения распространяются на любые контакты: научные, культурные, исследовательские. При первичном столкновении с фауной Оушена рапорты указывали на несомненную разумность ее представителей. Они демонстрировали логику действий, которая доказывает возможность сотрудничества на уровне А. Прямой контакт, формирование представительства.
— При всем уважении, господин председатель, я знаю устав и категории. Я отдаю себе ПОЛНЫЙ отчет. Установление контакта с разумной фауной Оушена преждевременны и недопустимы. Как научный руководитель дипломатической миссии я имею полное право затребовать введения в действие протокола «Солярис». Неспособность двух разумов на достижение взаимопонимания при контакте способна повлечь за собой конфликт, его последующую эскалацию и переход к агрессивным действиям. Я подтверждаю, что полная блокада необходима на период детального изучения всех собранных данных, глубокого обследования всех контактеров и моделирования всех возможных ситуаций для принятия последующих решений Федерации в отношении Оушена....
Разговор длился еще долго, и каждая минута была сущей пыткой. Решение, ограничивающее экспансию человечества, даются тяжело, не говоря уже о том, что они ставят крест на карьере каждого члена миссии, оказавшейся неспособной установить контакт с внеземным разумом.
Протокол «Солярис» был введен спустя два часа, сорок минут и тридцать шесть секунд экзекуции.
Роберт Лим отключил все устройства связи, тяжело опустился в кресло и закрыл глаза. Он чувствовал себя использованным и постаревшим.
Однако уже через минуту лицо его разгладилось, на губах появилась улыбка.
— Спасибо.
Ощущение, возникшее в голове, не было словом – скорее ассоциацией с благодарностью, которой подсознание придало более удобную для восприятия форму. Впрочем, Лим на него не отреагировал, погруженный в грезы, нахлынувшие извне и вытеснившие из головы всякое представление о реальности.
Ему снова было девятнадцать, он держал за руку Хилари и ощущение того, что весь мир открыт перед ними пьянило его и наполняло юношеским восторгом.
— Похоже, у меня есть 25... лет покоя, прежде чем эта беспокойная раса снова заявится и начнет требовать к себе внимания. А там можно придумать что-то еще.... Удобная штука этот протокол «Солярис».