Правило трёх профессий
1
Всё закончилось бы куда удачней, если бы знали ответ на вопрос: «Кто?».
Кто несколько раз за время полёта пытался испортить навигационный компьютер. Кто чуть было не совершил диверсию и не взорвал реактор двигателя. Кто испортил пищевой синтезатор и обрёк нас на питание безвкусной бурдой зеленоватого цвета – количество калорий, белков, углеводов и прочего зависело от выбранного блюда, но вот цвет, вкус и консистенция не менялись.
Три человека на корабле – лингвист-контактёр-навигатор, физик-химик-биолог, пилот-связист-математик. Правило трёх специальностей, которыми может овладеть человек, было использовано не в первый раз, и почти всегда оно приводило к успеху.
Однако чем ближе к концу полёта, тем больше нарастало напряжение в нашем маленьком коллективе. Небольшой корабль и количество обязанностей у каждого из нас не давали возможности для уединения, а неприятности, который не были похожи на случайности, всё больше и больше возвращали нас к тому самому вопросу: «Кто?»
До точки назначения – «Туманность Андромеды» — оставалось всего три месяца полёта.
2
Не в силах ответить на первый вопрос, мы приходили ко второму: «Кого?»
Кого стоило подозревать в творящихся вокруг бедах. Кого так не волновала собственная безопасность, что он готов был рискнуть не только остальными, но и самим собой. Кого настолько утомила жизнь или же страшила цель нашего путешествия, что он готов был рискнуть всем.
Мария Квитко – наш лингвист, мечтавший написать книгу о влиянии языка на эволюцию. Арсен Гаврилов – человек, который с формулами находил общий язык куда лучше, чем с людьми. Дмитрий Каверин – по сути превратившийся в придаток корабля и подчинивший разум нуждам корабля и не представлявший себе жизнь отдельно от него.
Проблема психологической совместимости исключалась – каждый из нас был связан запрограммированными нормами поведения и условностей. Точно так же на время полёта нас химически настраивали на отсутствие проявления сексуальности. Одиночество? Это ничего не значит для людей, которые увлечены любимым делом, проводят за ним почти всё время и знаю, что по прилёту их ждёт признание, слава и награда.
Тем не менее, каждый из нас возвращался к вопросу: «Кого?» Даже сам диверсант вынужден был этим заниматься, чтобы не привлекать внимания других.
3
Говорят, чтобы найти причину всех бед, необходимо понять: «Кому выгодно?»
Кому выгодно так и не узнать, что за сигнал был с Туманности Андромеды? Кому было выгодно не раскрыть источник его возникновения? Кому выгодно не присоединять к содружеству расу, которую мы там обнаружим?
Но и здесь наши аналитические способности пасовали. В тонкой материи психологии мотивов двое из нас не разбирались в силу профессий, а третья, контактёр, готовилась работать с внеземным разумом, а потому незашоренное сознание, не опирающееся на основы человеческой логики, было куда выгодней.
Вопросы копились, сбивались в кучу, давили на сознание и подсознание и мешали работать. Вот уже в наши привычные действия, которые положено выполнять на автоматизме, начали вкрадываться ошибки. Чем дальше, тем больше мы сталкивались с необходимостью задумывать, прежде чем начать что-то делать. Запас знаний никуда не исчез, но вот профессионализм оказался потерян…
Оставалось два месяца полёта, и до его окончания всё должно было проясниться, а мы мечтали это ускорить, но ничего не могли сделать.
4
Честно говоря, я не помню, чтобы кто-то из нас заинтересовался: «Что произойдёт?»
Что произойдёт, когда мы наконец-то долетим? Что произойдёт, чтобы остановить нас? Что произойдёт, если напряжение окажется слишком великим, и кто-то из нас сорвётся?
Мария всё больше разговаривала на незнакомых языках, а корабельный компьютер-перевозчик пасовал с переводом. Арсен разбирал и собирал пищевой синтезатор, пытаясь найти причину поломки, но остальные опасались его экспериментов и отказывались к ним прикасаться. Дмитрий каждый день проверял работоспособность двигателей и пытался обнаружить намёк на неисправность – чтобы исправить или воспользоваться, никто не знал.
Каждый из нас погружался в собственную работу, как в защитный кокон. И мы укрепляли его стенки, опасаясь оказаться неготовыми. Как-то само собой получилось, что вероятность столкнуться с опасностью здесь, на корабле стала большей, чем в конечной точке.
Мы ещё не достигли Андромеды, но туманность уже царила на корабле.
5
Думаю, ситуация разрешилась в тот момент, когда мы поняли, что есть ответ хотя бы на один вопрос: «Чем мы заняты?»
Чем мы заняты, когда пытаемся подчеркнуть собственную индивидуальность? Чем мы заняты, размышляя над происходящим и строя неясные ещё теории? Чем мы заняты, вместо того, чтобы думать о собственной миссии?
Ответ на вопрос мы нашли все вместе практически одновременно. Каждый постарался преподнести его своими словами, но смысл оставался одинаковым – правило трёх профессий.
Каждый из нас имел три профессии, но в условиях полёта только одна из них была доминантной, в то время как остальные практически не использовались. И постепенно началось замещение одной профессии другими. Мы одновременно превратились в детективов и психологов. Мы начали компенсировать собственную узкую специализацию. Мария ошиблась с курсом, Арсен испортил пищевой автомат, а Дмитрий чуть было не уничтожил двигатели.
В рамках трёх профессий мы не могли ошибаться, а потому списали всё на внешние факторы.
6
Возможно, у вас возник вопрос: «Кто же рассказчик?»
Кому принадлежит право голоса? Кто смотрит на историю со стороны, но употребляет выражение «мы?»
Ответ куда проще, чем можно подумать – я ещё одна жертва трёх профессий. Тот, кто вынужден сопровождать экспедицию, но не имеет права голоса. Космический корабль, которому осталась неделя полёта до Туманности Андромеды. Мои три профессии были воплощены в людях.
В конце стоит задать вопрос: «Чем закончился полёт?»
Ответа у меня нет, мы долетим только завтра. Но за это время мы прошли через трудности и действительно стали единым организмом, потому я думаю, что у нас всё получится.
Иначе и быть не может