Первая же проблема, с которой приходится столкнуться на борту каждому, к исходу третьих суток кажется неразрешимой. Как бы ни натаскивали тебя на всевозможных тренажерах, как бы ни готовили к перегрузкам и невесомости – может, психологически ты и приучался не чувствовать себя чужим на борту станции, но попробуй объяснить это физиологии. Потерявшая весомость кровь отливала от конечностей, стремилась из каждого мелкого капилляра попасть в артерию потолще, природные датчики воспринимали это как избыток жидкости и начинали экстренно выводить оную из организма самыми естественными способами. Хоть памперс надевай, честное слово! Иначе в первые дни ты лишь условно можешь считаться специалистом «без отрыва от производства».
Когда же удается более или менее адаптироваться, когда справляешься с естественными надобностями и близящимся обезвоживанием, ты начинаешь обращать внимание на вещи, до которых тебе не было дела трое суток кряду.
Мишка искал цвета. Он искал их, словно ребенок приготовленные родителями новогодние подарки, буквально заглядывая в каждый закуток. Яркие точки на темном фоне, которые в изобилии можно было разглядеть в иллюминатор, — это не то. И нейстрально-пастельные пластиковые панели переборок – не то. И блеклые в вездесущем «дневном» свете станции фотографии – не то. И даже алые надписи на защитных кожухах казались малой толикой оставленного где-то там, дома, далеко-далеко позади.
К исходу третьей недели Михаил уже на полном серьезе задумывался о мелком, но непростительном хулиганстве: сэкономить энное количество питьевой воды из ежедневного рациона (ведь восполнять естественные потери жидкости уже не нужно!), слить ее всю в емкость побольше – и капнуть какой-нибудь технической жидкости в объеме, достаточном для того, чтобы радужная масляная пленка растянулась по поверхности. Пляска цвета – вот чего начинал требовать мозг на исходе третьей недели.
Поэтому, когда искомое оказалось так близко, Мишка счел представшее перед глазами причудами того самого мозга, истосковавшегося по сочному разноцветью, присущему обыденным земным пейзажам – не суть важно, ландшафтным или урбанистическим.
Гигантская, в половину сектора, радуга протянулась по диагонали, уходя концами за края иллюминатора правого борта, перекрывая обзор и посверкивая в самых неожиданных местах стразиками звезд первой величины, просверкивающих сквозь ее нереальное, фантастическое полотнище.
Когда были отметены самые очевидные причины появления «радуги» в Космосе, вроде той же масляной пленки на стекле иллюминатора, осевшей во время очередного маневра и теперь наложившейся на восприятие пространства за бортом, пришло время вспомнить о загруженных в базу справочниках на все случаи жизни. Но преломление и дисперсия, такие логичные для Земли явления, процессы и понятия, не действовали там, где не в чем было преломляться. Значит, что же? Значит, это всего лишь визуальный эффект чего-то, в чем Михаил не разобрался.
Он даже обрадовался, когда радуга начала блекнуть, — это давало надежду, что через пару минут она исчезнет вовсе. Следовательно, и докладывать о событии не придется. Ведь не обязан же он был именно в это время смотреть в иллюминатор правого борта?! Он мог тестировать аппаратуру, мог заниматься с эспандером, мог, в конце концов, в сортире, простите, находиться в тот момент, когда нечто перечеркнуло привычный черный сектор! А раз не видел – то и взятки гладки.
Однако, не успела растаять первая радуга, чуть правее, наискосок по направлению к первой возникла вторая. Теперь Михаил даже стал очевидцем ее появления – она протягивалась постепенно, разворачивалась, будто рулон полупрозрачной ткани, способной покрыть собою всю Солнечную Систему целиком…
Хуже всего, что видеоаппаратура пляску цвета фиксировала – соответственно, чудо расчудесное уже не спишешь на галлюцинации, вызванные обезвоживанием и перенапряжением. А вот другая аппаратура, другие датчики – молчали, не давая ни малейшего представления, ни намека на происхождение и суть явления.
Земля вышла на связь первой, не дожидаясь благоприятной для приема сигнала позиции станции. Отвечая на запрос, пришедший через систему спутников-ретрансляторов с противоположной стороны поверхности, Михаил наблюдал появление третьей радуги, рванувшейся из космических глубин будто бы на перехват второй…