К буквам Капибарцев относился подозрительно. Более того, можно смело сказать, что буквы Капибарцев порицал, как порицал он всякое изобретение, призванное кодировать простой чистый смысл, пережёвывать его, перестраивать и метаморфировать, чтобы предъявить наивному обывателю смысл новый, неизведанный и наверняка чрезвычайно опасный.
Книжные магазины Капиберцев обходил за несколько кварталов, а если случалось ему увидеть газету или клавиатуру портативного компьютера, Капибарцев делался бел и рассыпчат, как рисовая каша и принимался на ближайшей доступной ему поверхности рисовать геометрические фигуры.
Внимательный читатель уже догадался, что жизнь у Капибарцева была непростая. Сами посудите: буквы есть везде. Буквами усыпана и пронизана вся окружающая нас реальность. Не существует в наше время такого места, которое целиком и полностью было бы избавлено от настойчивого присутствия этих коварных существ. Даже такой общественный институт, как платный туалет, давно сделался прибежищем опасного скопления букв, резмещённых на стенах в качестве рекламы, предупреждающих надписей и интимных откровений предыдущих посетителей.
Капибарцев, однако, был человеком ловким, и долгое время ему удавалось в этом мире, порабощённом буквами, оставаться чистым и спокойным, точно ёж несущий яблоко в нору. Иногда, идя по улице, особенно заполненной вывесками и плакатами, Капибарцев и в самом деле воображал себя таким ежом, и это был невероятно действенный метод борьбы с буквами. Сами посудите: какое дело психически здоровому ежу до букв, особенно, если игольчатая спина его украшена великолепным яблоком.
Но однажды случилось страшное: буквы стали приходить в сны Капибарцева. Сперва начали появляться цепочки следов от их крошечных чёрных лапок, и тогда Капибарцеву приходилось целую ночь проводить за отмыванием пола, стен и потолка. Просыпаться он стал невыспавшимся и разбитым, и дошло даже до того, что однажды по дороге на работу Капибарцев поймал себя на чтении вывесок, что, безусловно, было сродни блужданию по краю пропасти. Затем буквы принялись посещать сны Капибарцева лично, выстраиваться в издевательские надписи и отплясывать краковяк, постукивая кастаньетами и подпевая себе гнусавыми голосами. Капибарцев испробовал все очевидные методы, чтобы остановить это нашествие: он пил перед сном противокашлевый сироп, ел черничный джем, рисовал меловые круги вокруг кровати. Ничего не помогало, и Капибарцев чувствовал: мир его, безупречный, отмытый добела от паразитных смыслов, находится на грани исчезновения. Буквы приходили, не снимая нечищеных ботинок, топтались по святому, устраивали в снах Капибарцева самый настоящие дебоши и, страшно сказать, иной раз дело доходило до противоестественного процесса размножения, и чтобы не видеть неприличные эти сцены, застенчивому Капибарцеву приходилось жмуриться изо всех сил – что согласитесь непросто делать во сне, когда глаза у тебя и так закрыты.
История такого рода предполагает концовку, повествующую о победе почти поверженного уже героя. О втором дыхании, неожиданном решении, о последней битве против чудовища, сотканного из букв, противно поскрипывающего при каждом шаге, когда бучиные лапки быстро-быстро семенят по скользкому полу.
Что ж, не станем обманывать надежды читателя.
Только жестокое быстротечное время заставляет нас рассказать всё это поспешно и без должного пафоса, но вот как было: Капибирцев действительно вступил в неравный бой. Действительно, едва не погиб. Действительно висел над пропастью, да что там, буквально летел в неё, когда последнее дыхание, наконец, пришло.
Так что — да, эта история заканчивается победой. Капибарцев победил. Буквы проиграли. Но всякая история о победе над драконом заканчивается одинаково. Дракона убить невозможно, даже если дракон этот соткан из букв.
Поэтому, несмотря на победу героя, история эта заканчивается печально: победив чудовище, собранное из букв, чудовище, предназначением которого были всяческие издевательства над смыслом, Капибарцев и сам сделался таким чудовищем. И с тех пор всякое слово в этом мире выражает не тот смысл, что должно было выражать согласно своему предназначению, а исключительно и только тот смысл, который вложил в него Капибарцев.
Печально это вот почему: если верить всему, что написано выше, Капибарцев был самым настоящим безумцем, из тех безумцев, которые окружены белыми стенами не только снаружи, но и изнутри.