Меня всегда забавляли эти экспедиции по поиску снежного человека. То на Тибет, то на Алтай отправляются наивные группы энтузиастов. Они скрупулёзно ищут, но так никого не находят. Мы же предпочитаем снежных людей делать. Вернее сказать, генетически конструировать…
В этом деле есть одна трудность: генетические мутации неустойчивы, наши снежные люди то слабы здоровьем, несмотря на внушительные габариты, то с мозгами у них затруднения, то ещё напасти какие. Химеры – последствия скрещивания человеческого и звериного, требуют тщательного и беспристрастного отбора. Нами есть ради чего стараться и даже больше того – нам есть отчего торопиться. Приближается время, когда хрупким человеческим телам придётся вступить в новую борьбу за жизнь. Приближается холод. Лютый холод. Кое-какая малоизвестная статистика и компьютерное моделирование показывают неопровержимо: глобальное похолодание будет. И очень скоро. Тогда или понадобится много, слишком много топлива на обогрев, либо придётся измениться самим.
Нам обязательно нужно победить в грядущей битве за ресурсы, стать сильнее, крепче, стать нечувствительными к холоду. Когда остальные станут вымерзать целыми странами, попутно выпрашивая наш газ и нашу нефть, пока они будут тратить все ресурсы только на выживание, мы, именно мы будем просто идти вперёд – развиваться. Защищённые ракетами с ядерными боеголовками, мы просто будем жить дальше, а не выживать. Попутно давая по носу всем, кто захочет наших ресурсов.
Да, именно наш скромный и малоизвестный институт «биологических исследований Арктики» готовит безбедное будущее. В этом будущем нет места сантиментам, душевным метаниям и жалобам на жизнь. Двадцать шесть поколений химер с ускоренным развитием положили свои жизни на алтарь счастливого будущего. Готовясь к страшному холоду, мы не имели права жалеть этих созданий.
Я смотрю на мониторы. На экранах красуется СЧ-27, особь мужского поля по кличке Вакх. Сегодня его день. И его ночь. Полные сутки, наполненные испытаниями. В них только две отметки – успех и смерть. Именно так. Никаких полутонов, никаких сантиментов. Сейчас он в снежном лабиринте. Идёт хорошо, его не пугают ледяные стены и двери, за каждой из которых либо ничего, либо приятный сюрприз – то, что пригодится в последствии, либо неприятный сюрприз. Как правило, последнее означает смерть.
Прежде чем открыть дверь, требуется определить код, набрав комбинацию на основе загадок, размещённых тут же – на специальных интерактивных экранах. Его руки-лапы не такие ловкие, как у нас, но Вакх уверенно тюкает мохнатым мизинцем в нужные места. Туда, куда надо и также ловко уходит от ловушек. У него уже есть полезные трофеи. В руках -секира, На лбу – фонарик. Он вскрывает дверь за дверью. Он лучший за двадцать шесть поколений. Это поистине добрый знак. Время от времени Вакх ухмыляется мне в камеру. Красуется. Для него и для нас это нормально. Всё так и задумано. И главное – никакой жалости. Ни к себе, ни к другим. Тем, кто за дверью.
Ни медведи, не волки его не берут. Снежные люди двадцать шестого поколения, СЧ-26 , впрочем тоже. Куда им до двадцать седьмых! Пусть хромает, пусть шкуру попортили. Кровь кое-где замарала белый мех, но это пустяки. Отмоем, если выберется из лабиринта и переплывёт канал. А там уже и наш бункер. Встретим, как родного. Целовать не будем, но угостим хорошим ужином. Они это любят – вкусно поесть, вкусно пожить в своё удовольствие. Будущие победители в борьбе за место под солнцем.
Вакх вышел из лабиринта! Вот это поворот. Так далеко никто не заходил. Похоже, арктические крокодилы не остановят его. Или всё-таки выпрыгивающие из воды прямо в лодку опасные твари станут последней точкой в жизни Вакха? Ан нет, выкрутился. Не без потерь. Морду-то как скривил. Не ухмыляется своим фирменным оскалом. Одна рука висит, но он, хромая, бредёт к бункеру.
Я открываю дверь и гостеприимно развожу руки. Улыбаюсь Вакху от всей души. Вакх кривит морду одной рукой тяжело поднимает секиру. Но не в ответном приветственном жесте. Далеко не в приветственном. Пожалуй, закрою-ка я дверь…Свист секиры не оставляет мне шансов. Последняя вспышка цепляющегося за жизнь сознания. Какая странная смесь эмоций – обида и гордость… Но осознать так, как оно того заслуживает – на всё это уже не хватает ни сил, ни времени.