Старуха не подвела – сверху что-то бахнуло, со сводов посыпалась каменная крошка. Солдаты внешнего периметра потянулись к лестницам. Одним из первых топал Буравчик, друг детства. Волк облегченно вздохнул – не хотелось ему втравливать того в мясорубку. Предупреждал ведь, много раз, не ходи в солдаты, да только что он еще умеет, Буравчик, наивная гора мышц.
Оставались еще внешние врата и внутренний периметр. И еще одни врата. И личная гвардия Императора. Всего-навсего.
Но приз того стоил. Квазар, искрящееся облако, исполняющее желания. С его помощью правил Император, по его воле сдвигались русла рек, оползни накрывали вражеские фаланги, снег заваливал пехоту. Квазар, гарантия безопасности империи.
Вот только жить в этой империи было невыносимо. Небо, вечно затянутое тучами, слякоть, холод и тоска. Что стоило Императору развести тучи? Волк помнил, еще ребенком, когда тучи были не всегда, и зачастую с неба проливался свет, и мир сразу расцветал, радовался, тянулся вверх. У подпольщиков было много вопросов, много желаний – говорят, Квазар исполнял любое – но Волку нужно было только одно. Убрать тучи. Он ненавидел тучи.
— Пошли, — скомандовал он.
Неторопливо поднявшись, Толстяк направил было раструб своей пушки на внешние врата, но Волк жестом остановил его.
— Погоди, — сказал он. – Пусть Максон попробует.
В следующее мгновение сухой, вертлявый Максон уже был у замков, ковырялся в них, сквозь зубы бормоча молитвы с ругательствами вперемешку. Время шло, второй взрыв запаздывал. Холодея, Волк понял, что Старуху скорее всего схватили.
Понимал это не только он. Толстяк, выругавшись, снова поднял орудие.
— Уходи, — крикнул он. – Нет времени.
Максон, не оборачиваясь, показал за спину средний палец. Через мгновение внешние врата распахнулись. Волк и Толстяк поспешили внутрь.
— Сможешь закрыть? – быстро спросил Волк.
— В этом вся идея, — промурлыкал Максон, колдуя с замками.
Меж врат не было ни одного солдата. Впрочем, Старуха говорила, что это неточная информация. Тем лучше. Меньше смертей.
— А вот теперь давай! – скомандовал Толстяку Волк.
Толстяк, ухмыляясь, прицелился и выстрелил. На месте замка внутренних врат появилась аккуратная дыра.
— Вашу ж мать, — заорал Максон, — я же не закрыл еще! Они же сейчас назад прибегут!
— Они и так уже бегут, — ответил Волк. – Но ты закрывай, закрывай!
В проломе врат показалась маска личной гвардии. Показалась – и сгинула во тьме.
Засаду готовят, сволочи.
Толстяк отбросил ставшую бесполезной пушку – ее все равно было не зарядить второй раз – достал из-за пазухи гранату и ленивым отточенным движением бросил ее в пролом.
Граната жахнула. И ни одного стона. Вот это выучка, подумал Волк.
— Идем, — сказал он и прыгнул внутрь.
Он вертелся, ускользал, рубил, колол, кусал – недаром ему дали такое прозвище – прорывался к пещере, откуда уже было заметно мерцание Квазара, но понимал, что не сможет, на него наседало сразу пятеро, обычных солдат он бы разбросал, но пятеро элитных стражей это вам не шутки. Но в последний момент шею одного из них захлестнула цепь, еще один вдруг странно встряхнулся и осел пшеничным мешком. Толстяк увидел, что Волку осталось совсем немного, что он успеет, если ему помочь, и вырубил его врагов.
Вместо своих.
В следующее мгновение ему одновременно отрубили голову и руку.
Волк завыл. Он изогнулся, разбросал оставшихся стражей и бросился в пещеру. Квазар ждал там. Черное искрящееся облако.
Волк подошел к нему и погрузил руки в темноту.
И тут в его голове зазвучал голос Императора.
— Здравствуй, Петер, — сказал голос. – Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Волком? Как угодно. Что ты собираешься делать?
В голосе не было насмешки, страха, какой-то другой эмоции. Он просто интересовался.
— Я хочу изменить все.
— Все – очень громкое слово, — сказал голос. – Ты хочешь, я знаю, разогнать тучи над империей. А ты никогда не думал, что снег, который заваливает наших врагов, может исходить только из туч? Что, высушив дороги, по которым идут вражеские войска, мы просто пригласим их в нашу империю?
Что-то в словах Императора смущало Волка, но он не мог понять, что именно.
В пещеру ворвались солдаты. Простые солдаты внешнего периметра. Максон не успел закрыть врата. В первых рядах бежал Буравчик, этот идиот, этот наивный исполнительный придурок. Увидев Волка, он замешкался на мгновение, но тут же навел на него мушкет.
— Отойди от Квазара, — заорал он, и по его голосу сразу стало ясно, что он боится, очень боится, но оружие не опустит.
Квазар мерцал вокруг Волка, внутри Волка, он шептал тому символы бесконечных возможностей, которые нужно только применить.
— Я хочу, чтобы… — начал Волк.
Он осекся. Чтобы что? Чтобы Буравчик и его соратники исчезли? Умерли?
Повинуясь его невысказанным мыслям, вокруг солдат начала сгущаться тьма. Те завопили, судя по крикам пока только от страха.
Опять тьма. Везде тьма. Неужели нельзя по-другому?
— Вот именно, — произнес бесстрастный голос в его голове. – Нельзя.
Квазар загадочно мерцал искорками звезд.
И Волк, понимая, что не сможет, что не хочет, что не видит никакого выхода из этого круга, обреченно заорал, чтобы хоть что-то сделать, чтобы все это не осталось зря, чтобы успеть хотя бы на мгновение исполнить свою детскую мечту:
— Да будет свет!!!
И стал свет.