Айден вытянул из кармана что-то круглое, обтер рукавом, дыхнул и хлопнул себя по лбу. Во лбу стража правопорядка загорелась зеленая лампочка: индикатор полного заряда. Глаза пока что выдавали в ограниченном количестве, строго под запись. Коллеги смотрели с подозрением и не особо проявляли желание становиться подопытными кроликами. Но скоро сверху спустят приказ и полицейских начнут комплектовать «третьим глазом» в принудительном порядке.
Посреди улицы обманчиво-спокойно дотлевала покрышка. Подозрительная, звенящая тишина стояла ранним утром в самом центре города. Если закрыть глаза и отключить обоняние, то можно на миг представить себя в компании Саньки и Лукаша, на шашлыках, как в студенческие годы. Вот еще минут пятнадцать и будет готово ароматное сочное мясо… Айден вздохнул и перекинул флажок предохранителя. Не сегодня. А может, никогда.
Рев толпы взорвал тишину, и подполковник, пригнувшись, начал отдавать команды в рацию. С улицы раздались одиночные выстрелы, переходящие в очередь, а затем в истошные крики.
«Это тебе не блокбастер, Маришка. Это настоящий уличный бой» — подумал Айден, и бетон над его головой брызнул крошкой. Бойцы оппозиции обошли сзади. Придется включать «Саурона»
Айден вздохнул, закрыл глаза, одновременно активировав третий, тускло отсвечивающий зеленым, и надвинул на лицо балаклаву. Теперь он видел не людей, а карту эмоций. И это было куда страшнее горелых покрышек…
Старый пикап двигался по трассе странным зигзагом, — то разгоняясь сверх положенного, то прижимаясь к обочине. Мужчина за рулем досадливо дергал плечом, но упорно продолжал набирать сообщение в сети. С той стороны экрана ему сыпались милые смайлики, смешные рожицы и картинки с глубоким философским смыслом. Айден дергал подстреленным плечом, морщился, но не выпускал смартфон из рук, одновременно умудряясь вести машину. Пусть неровно, на ночной магистрали мало других психов с третьим глазом.
Новинку вооружения сотрудник органов вырубил еще по окончанию боя. Баррикаду растаскивали, улицу перегородили кареты скорой помощи пополам с менее приметными труповозками, но все это осталось далеко за спиной. Милая Маринка скидывала глупые картинки, и они что-то затрагивали в изрешеченном сердце. Что-то такое, давно оставленное среди вороха наград и похвальных грамот «за боевые заслуги». С казенной печатью, гербом и короткой формулировкой: «свидетельство о расторжении брака»
— Ты милый.
— Я? – хрипло хохотнул Айден.
— Ну да. Мне часто говорят, что у меня странные взгляды на людей.
— Мне такое, наверное, лет в десять последний раз говорили, — мужчина закашлялся.
— А что говорили чаще?
— Ну что-нибудь вроде «Ментяра ты позорный» или «Гнида, я тебя из-под земли достану!» — Айден невесело усмехнулся.
Маринка вздрогнула и покосилась на него со странной смесью ужаса и восхищения. Что-то было необычное в этих глазах молодой листвы. Теплое, родное… Будто солнышко заглянуло в бомжатник. Полицейский задумался и почесал лоб, незаметно активируя «третий глаз».
Эмоции Марины оказались столь сильны, что мужчина чуть неутратил конроль над собой. Девушка полыхала восхищением и нежной, трогательной влюбленностью. Контраст с алой ненавистью бандюков оппозиции оказался столь сильным, что Айден чуть не вылетел на крутом повороте, едва успев выключить «Саурона».
Нежность и внимание одной деевушки были куда сильнее, чем ярость сотни уголовников.
А еще она любила мир, весь. Это Айден увидел еще ярче.
Айден хотел было свернуть к своему дому, а затем вернулся на трассу.
— Ты давно была в парке?
— Да вот недавно ходили с девчонками гулять…
— А ночью? – Айден хитро прищурился.
Сам он никогда бы на такое не согласился. Ехать в ночь с едва знакомым мужиком, который явно редко общается с нормальными людьми, гулять ночью в парк – безрассудство чистой воды. Но Марина просто верила ему. Без подтверждений и гарантий.
А еще она говорила. Много, часто и предельно откровенно.
— Ты знаешь, я, пожалуй, боюсь только одного типа людей.
— Какого же?
— Ну даже не людей… просто мужчин.
Айден снова вел машину по ночной трассе. С некоторых пор их поездки стали постоянными. Иногда они останавливались, Айден включал «Саурона» и купался в бездне чистых девичьих эмоций. Он был влюблен безраздельно, уже провалился в эту девушку с головой… Она отвечала взаимностью, но он не решался прикоснуться к ней.
— Кого ты боишься?.
— Мусульман, — просто ответила Марина.
Мгновение Айден молчал.
— Почему?
— Они просто как будто с другой планеты. Все девушки, которые с ними связываются, рано или поздно попадают в какую-то каббалу… Ни за что не буду с ними связываться! У меня был случай…
Марина с жаром начала рассказывать. Она умела это делать, с жаром и эмоциями, девушка вполне могла быть актрисой или ведущей, ей хотелось верить и сопереживать. Айден поневоле заслушался, рассеянно кивая. Сегодня он хотел первый раз прикоснуться к своему нежному чуду. Первый поцелуй… которому не состояться.
Он потер лоб, активируя Саурона и застыл, купаясь в эмоциях Марины.
Когда дверь подъезда закрылась, Айден оглянулся по сторонам, зачем-то запоминая расположение домов и деревьев. Это профессиональное.
В органах работали разные ребята, но задавать вопросы о вероисповедании считалось куда большим моветоном, нежели даже про сексуальную ориентацию. Мало ли, кто там этот татарин, который сегодня прикрывал тебе спину?
Айден открыл инструкцию к третьему глазу на странице «Меры предосторожности!» и отыскал строчку «смертельный исход»
Ни в коем случае!
…смерть может наступить в момент….
Айден снова потер лоб и начал набирать на «Сауроне» причудливую комбинацию нажатий и поглаживаний. Аллах не видит.