Ничего не выходило.
Уверен, дело в том, что лорд Кирби ни в какую не соглашался открыть занавески зала. Да, его можно было понять – но ведь именно это нарушало условия.
Министерство внутренних дел дало ордер на проведение эксгумации, добилось согласия лорда на проведение эксперимента – однако мы не имели права настаивать на том, чтобы лорд Кирби открыл занавески.
Сверкал хрусталь и блестела начищенная позолота. Звучала живая музыка – десяток полуистлевших музыкантов исполнял вальс на музейных инструментах. По залу скользили разодетые дурно пахнущие пары, теряя скудные остатки плоти. Некоторые мертвецы разместились вдоль стен, ведя светские беседы. С трудом можно было разобрать их голоса – не у всех мне удалось склеить голосовые связки.
Мы с капитаном ждали, стоя рядом с группой особо торжественно выглядевших мертвецов. Капитан одной рукой держал камеру для протоколирования эксперимента. Другой он прижимал платок к носу. Мой несчастный коллега был иссиня-бледный. Его губы шевелились. Я думал, он молится, но потом расслышал что он просто шепчет: «Мерзость… Мерзость какая».
Один из мертвецов, на голове которого красовался парик, сказал наконец-то хрипло, поворачивая плешивый череп к соседу:
— Как считаете, господин Петров, ваша супруга будет вовремя?
Другой ответил, резко поворачиваясь:
— Лорд Генри, почему вас интересует Ольга?
Труп лорда Генри прохрипел:
— Ваша блистательная супруга всегда была жемчужиной бала семейства Кирби… Без неё настоящее празднество не начнётся. Боюсь, как бы она не задержалась сегодня для вечернего туалета...
Капитан, стоявший рядом со мной, поправил камеру, наводя на карман пиджака лорда.
Петров обмер (я усмехнулся этой своей мысли) и воскликнул:
— Извольте извиниться!
Лорд Гери скрутил жуткую улыбку из остатков своих губ:
— Я всего лишь высказал своё беспокойство.
Петров сорвал перчатку с костяной пятерни пальцев – и швырнул в лицо собеседнику.
Стоявший позади лорда невысокий скелет и не шевельнулся. Не сунул копию Леонского мирного договор в карман лорду пока все отвлеклись на перепалку – так, как это, вероятно, случилось семьдесят лет назад, когда у бывших в зале кровь ещё текла по жилам.
Я сказал, покачав головой:
— Всё. Нужно начинать снова.
Я хлопнул в ладоши. Музыка оборвалась. Музыканты плавно осели на пол, роняя инструменты. Танцующие пары посыпались на пол.
Капитан поставил камеру на подоконник. Он промокнул лоб, зачем-то потёр салфеткой рот – и таки сорвался (я всё ждал пока это случиться):
— Вы специально! – крикнул он тонким голосом. Откашлялся – Мерзавец чёртов! Тебе это всё нравится, да, кукольник?!
Я пожал плечами и ответил честно – не люблю врать:
— Отчасти.
Капитан выпучил на меня глаза.
— Не нужно кричать, — сказал я, — давайте попробуем ещё раз.
Капитан скрипнул зубами. Выдохнул: «Давайте сделаем перерыв» — и пошёл вон из зала. Хлопнула дверь.
Я спокойно смотрел ему вслед. Вот почему они нервничают всегда? Я не понимал никогда этого отношения.
Я пошёл по залу, поправляя одежду на мертвецах и обновляя руны на их плоти.
Меня называли всячески. Кукольник, мертвечник, просто – некромант.
Я вернулся на наше место и присел на подоконник. С улыбкой осмотрел зал. Сейчас я хлопнул в ладоши – и прошлое оживёт.
Я сказал правду. Мне нравится всё это. Но мне нравится не издеваться над мертвецами. Мне нравится когда воскресает история.