1. Первый Страх
Тебе девять лет, твой хвост ещё по-детски полосат, а на щеках и груди ещё не проступили малиновые пятна мужа. Мать даёт тебе задание накопать спинков, этих пернатых сусликов, роющих гигантские норные лабиринты в пустыне к югу от деревни.
Ты уже видел, как это делается. Тебя научили, что брать следует не всех подряд, а фуражиров – самых упитанных, запасающих жир на холодный сезон. Они лежат глубже всех, и их защищают солдаты. Против нас спинки беспомощны и медлительны, от их клювиков спасают простые лиановые перчатки. Но, всё равно, ты горд от осознания того, что такое ответственное задание не доверят каждому из деревенского молодняка. Находишь первую попавшуюся нору, разрываешь, выкидываешь рабочих спинков на поверхность, и, наконец, ты добираешься до просторной камеры, где лежат разжиревшие фуражиры. Берёшь бечёвку, крепко связываешь троих спинков, чтобы не брыкались, закидываешь на спину и идёшь. Ты должен донести их живыми, их закопают в решётчатой клетке, будут раскармливать червякам и корешками на зиму.
В этот час тебя настигает твой первый Великий Страх – пара смертоносов, слетевших с горы и нацелившихся на спинков. Ты понимаешь, что до тебя им нет дела, что ты уже слишком велик, и мышам-великанам не унести тебя на своих кожаных крыльях. Но ты бросаешь добычу и бежишь, по-детски переходя на четвереньки, вытянув хвост, словно крысиный опоссум. Самец смертоноса приземляется у связки спинков, твоей связки, твоей добычи, крючком на крыле пытается разорвать лианы, распороть брюхо спинку. Птицезверь верещит от страха, от боли. Ты вспоминаешь заветы отца, ушедшего на большую охоту два месяца назад и пока так и не вернувшегося с неё. Оглядываешься, пока лишь пытаясь побороть Великий Страх. Встаёшь на дыбы, раскрываешь руки в Колесе Молитвы и рявкаешь боевую песнь – сбивчиво, нелепо, как всегда нелепо звучит эта песнь в устах молодняка.
Смертонос отвлекается от добычи, перепрыгивает связку и идёт на тебя, замахиваясь выставленным когтем на сложенном крыле. Ты стоишь, лишь отшатнувшись назад, берёшь камень и бросаешь в смертоноса, едва не пробив тонкую кожаную складку крыла. Это лишь раззадоривает его, смертонос прыгает на тебя, опрокидывает на землю. Он легче тебя, но выглядит больше и сильнее.
Ты кричишь, ты уже понял, что от Великого Страха не уйти, и следует покориться ему, и, может, лишь тогда удастся выжить. От деревни уже бегут мужчины, несущие копья и Великое оружие. Им удаётся согнать смертоноса, но на твоем плече – отныне и навсегда шрам, напоминающий на Первом Великом Страхе.
2. Второй Страх
Тебе четырнадцать лет. Ты уже был на большой охоте на берегу, ловил китовых олуш. Побывал во всех пяти деревнях Правой Ладони и готовишься к переходу через хребет, чтобы повидать Левую Ладонь и Дальние края.
Ты уже выбрал Ту, с кем хотел бы войти в свадебный шатёр, она живёт в соседней деревне.
Но на тебе есть печать. После Первого Великого Страха на тебе печать предков. Ты видишь страшные сны: в них гигантские повозки, земные, небесные и водные, Великое Оружие, не похожее на наше, исполинские хижины, блестящие, словно яйцо карракаса. Гладкие Боги ходят в разноцветных повязках, играют в игры, недоступные пониманию, поют песни сотен голосов. Их лица напоминают наши, но носы длиннее, и кажется, что у них вовсе нет хвостов.
Однажды с успешной охоты возвращаются мужчины, они несут морского ленивца, и ты рад от того, что ближайшее пятидневие деревне будет, что есть.
Вместе с ними приходит шаман из северных краёв. Он другой веры, он не верит в Великие Страхи и Молитву Предков. Волосы его другого цвета, чем в деревнях, на нём трёхцветная накидка, он молча смотрит на тебя, и затем говорит:
— Ты наш. Ты видел мир Древних.
— Да, — признаёшься ты. – Что мне нужно сделать, чтобы перестать их видеть?
— Ничего. Ты должен оставить Гладких Богов в своём сердце, должен пойти со мной. Должен уйти из деревень. Ты станешь вторым великим Шаманом этой земли.
В тебе зарождается Второй Великий Страх – страх никогда больше не увидеть Ту, с которой ты готов был войти в свадебный шатёр.
Ты проходишь сквозь этот страх и идёшь за ним.
3. Третий Страх
Тебе двадцать лет, ты научился писать, читать и рисовать. Ты был на руинах и видел жилища Древних. Ты ходишь по деревням и рассказываешь своим бывшим родичам, дикарям о том, как жили Древние и почему в них надо Верить.
Твой Третий Страх приходит с севера, оттуда, где, как многие считали, никто не живёт. Они едут верхом на скаковых броненосцах, их одежда из щитов. В их руках новое оружие – ещё более Великое чем то, ваше, с тетивой и стрелами. Их оружие блестит на солнце, плюётся огнём.
Тебя и твоего учителя хватают, связывают, как когда-то ты вязал спинков, кидают в повозку и два пятидневия везут на север. Жилище со свитками сжигают.
Ты раб теперь. Тебе пережигают кольцом на хвосте кожу, вешают свинцовый шар и бросают в шахты. В твоих руках кирка, рядом с тобой такие же невольники, как ты. Ты веришь и в страхи, и в Древних Богов одновременно, и одновременно не веришь уже ни во что.
4. Четвёртый Страх.
Ты не знаешь, сколько тебе лет – может, тридцать, а может, сорок. Ты стал надсмотрщиком на этой шахте, но никогда не покидал её пределы. В твоём сердце нет страхов – пока нет. Тебя устраивает вся жизнь, которая у тебя есть – рабыни, комната с картинами, брагой и одеждой. Тебе жалко рабов, потому что ты помнишь, каким ты был, но тебе нет дела до того, что с ними станет.
На каждую рыбу найдётся рыба крупнее. Твой четвёртый страх является с неба – стальная повозка, несущая смертоносные лучи разрывает небосвод, внеся панику во всём шахтном посёлке.
На его корме – звёзды и лик древних богов, лысых и безхвостых.
Ты выходишь под небо, раскрываешь руки в молитве Древним и позволяешь последнему, четвёртому страху пройти сквозь тебя.