— А-а-а!
Детски крик, визг тормозов, гвалт всполошенных птиц, улетающих в небо.
Выйдя из-за угла я выдохнул с облегчением – я опасался худшего. Маленькая девочка лет двенадцати в ярко-желтом сарафанчике стояла на коленях в грязной луже и плакала, навзрыд, баюкая в ладошках какой-то маленький черный комочек. Автомобиль уже скрылся с места ДТП, даже не притормозив узнать, все ли в порядке.
- Коржик… — сквозь всхлипы разобрал я одно единственное слово.
- Что случилась? – я подошел к девочке, опустился на колени, не гнушаясь запачкать дорогие черные брюки, и посмотрел в ее мягкое заплаканное личико.
- К… коржик… — она взглянула на меня своими невинными голубыми глазками, и я увидел искреннюю боль в ее сердце.
- Дай, я посмотрю, — я протянул руки к черному клубочку, который некогда был маленькой черной собачкой. Девочка одернула руки, прикрывая самое драгоценное и любимое, что было в ее маленькой, но такой грустной жизни, — Ничего, ничего. Я ветеринар.
Девочка продолжила плакать, слезы текли по лицу, но все же позволила прикоснуться к телу невинно убиенного Коржика. Его голова безжизненно свисала с ее маленьких ладоней, когда я ощупывал его щупленькое тельце. Да, как я и думал – множественные переломы ребер, пробит череп. Коржик не мучался.
Но мучалась девочка.
И что мне это стоит?
Девочка вздрогнула, когда я коснулся ее голого плеча, но тут же забыла про все свои страхи и переживания. Коржик встрепенулся, легко вильнул хвостом. Грусть ушла, улетучилась. Не на всегда, нет, я знаю это как никто другой. Но на сегодня точно, а это уже хоть что-то, да значит.
- Дядя, вы волшебник, волшебник! – закричала девочка, быстро обняв меня, и убежала куда-то домой, в сопровождении с весело тявкающим, живым коржиком.
Да, пусть все же думает, что я волшебник. Пусть порадуется.
Люди обычно не особо рады встречи с некромантом.
Вдохнув живительный запах свежей смерти, я продолжил свой нелегкий путь.